X-Psi

***
После ухода Дойла время понеслось очень быстро, тем более что и мелких насущных дел, которые требовали внимания, еще было порядком. Алекс ничего не сказал сестре по поводу происходящего, не лез с расспросами и советами, давая ей возможность все переварить, взвесить и обдумать. Если Энжи понадобится какая-то помощь, она попросит об этом сама – в этом Гордон был уверен: это было негласным правилом их «семьи». Да к тому же у Алекса тоже появились кое-какие идеи и соображения, которые следовало претворить в жизнь в ближайшем будущем просто для собственного спокойствия.

Проводив Коннора и закрыв за ним дверь, Ангел действительно погрузилась в раздумья, привычно скрывшись за «рабочей» маской спокойствия и невозмутимости, скорее машинально выполняя то, что надо было доделать до отъезда в аэропорт. Она попыталась было спланировать предстоящий разговор с дочерью, разработать тактику, точно так же как обычно готовила любую свою «рабочую» операцию. Попыталась спрогнозировать и просчитать действия Кэт, продумать какие-то ответные ходы,.. и поймала себя на мысли, что у нее ничего не выходит. Совсем ничего. У той, кто в последние три года по праву считается одним из лучших стратегов «Аlliance», на счету которого десятки удачно проведенных операций. Почему так получается? Ответ прост до банальности: чувства и эмоции. То, что она привычно держит под контролем, обуздывает, отключает на работе. Там сделать это довольно просто, стоит лишь приложить небольшое усилие. А здесь… Семья – это самое дорогое, что у нее есть. Так было всегда. И так будет. Это совершенно другой уровень чувств. Они слишком личные, слишком разные, их слишком много…

«Слишком много «слишком», - женщина грустно улыбнулась и приняла, как ей показалось самое удачное решение. – «Ладно, буду действовать по обстоятельствам».

Чикагский аэропорт О’Хара встретил Шелли и Алекса привычной сутолокой и толчеей. В зале международного терминала народу было особенно много. Узнав номер выхода, а также и то, что рейс из Лондона, которым летят Кэт и Гвен, задерживается на полчаса, Гордон и Ангел заняли столик ближе к нужному выходу. Пока Алекс ходил за кофе, Шелли достала телефон и набрала Дойлу сообщение:

Приезжай завтра к 12.00. Кэт будет не против с тобой встретиться.

Утвердительный ответ последовал незамедлительно. Ангел все еще смотрела на дисплей, когда подошел Алекс и поставил перед ней стаканчик с кофе.

- Любовное послание? – усмехнулся брат. – Хотя, судя по твоему выражению лица, скорее плохие новости.

- Очень смешно, твое чувство юмора как всегда «на высоте», - Энжи убрала телефон и посмотрела на Гордона. – Завтра я организую встречу Кэтрин с отцом, а сегодня я все ей расскажу…

Алекс какое-то время молчал, изучающе глядя на сестру, а потом выдал:

- Ты приняла правильное решение, Энжи.

- Надеюсь на это… Как и на то, что мне не придется еще об этом пожалеть.

Оставшееся время брат с сестрой молчали, каждый задумался о чем-то своем. Наконец объявили, что рейс «Лондон – Чикаго» совершил посадку. Шелли с нетерпением вглядывалась в лица выходивших, ловя себя на мысли, что все же очень сильно соскучилась по дочери за это сумасшедшее лето. Ничего, у нее в запасе есть две недели, чтобы хоть немного наверстать упущенное. Кэтрин увидела их сама и бросилась навстречу, буквально повиснув на матери.

- Эй, крестница, а со мной ты поздороваться не хочешь? – притворно-обижено возмутился Алекс. – Иди сюда! Да ты выросла за лето!

Подошла отставшая Гвен и тоже получила свою долю приветствий. Через полчаса, успешно забрав багаж, вся компания уже находилась на пути домой.

В машине тихо играла музыка, все молчали. Алекс глянул в зеркало заднего вида и улыбнулся: да уж, что-то в этой жизни все-таки остается неизменным. Неважно, как надолго расставались мать и дочь, их первые часы после встречи всегда выглядели одинаково: максимальный контакт друг с другом, такая своеобразная «подзарядка», энергетический обмен. Почему-то в этот момент Гордону вспомнилось время, когда Кэт была совсем крошкой. Девочка была очень открытой, достаточно легко оставалась с кем-то посторонним, кого хорошо знала, пока ее мать была на заданиях. Но стоило Энжи вернуться, и Кэтрин, как маленькая обезьянка, забиралась к ней на колени, обнимала за шею и не отпускала от себя ни на шаг, не реагируя на остальных, особенно первые несколько часов. Потом все возвращалось на круги своя… Молчание прервала Гвен, ехидно поинтересовавшись:

- У нас дома хоть продукты-то есть? Или там пусто как после нашествия саранчи?

- Хорошего же ты о нас мнения, Гвен, - притворно возмутился Алекс. – Я уже три дня как дома все-таки. Да и Энжи позавчера вернулась…

- О, это весомый аргумент, - женщина усмехнулась, - можно подумать, я вас не знаю. Готова поспорить на свое месячное жалование, что продукты куплены сегодня, а до этого вы питались в лучшем случае пиццей!

- Гвен, ну неужели мы с Алексом так предсказуемы? – подала голос Шелли.

- Ладно, Энжи, нас вычислили, - Алекс продолжил покаянным тоном. – Но ты вернулась, а это значит, что ты возвратишь нас на путь истинный, и теперь мы будем обеспечены здоровой и полезной пищей.

- Паяц, - Гвен покачала головой и пригрозила, - вот дождешься у меня диетического питания!

- Лесть не удалась, а жаль, - констатировал Гордон, вызвав у спутниц смешки. – Ладно, расскажи лучше, как там поживает старушка-Европа и наш незабвенный братец с семейством?

- У них все в порядке. Леонардо как всегда занят в клинике, правда Франческа не дает ему там совсем пропадать. Кристофер уже настоящий кавалер, Стефани очень забавная, как и все дети в этом возрасте,.. – время в пути благодаря рассказу Гвен пролетело незаметно.

Ужин прошел в тихой семейной обстановке, после чего все переместились в гостиную. Кэтрин принесла фотографии, подарки и стала рассказывать крестному сначала о лагере, потом о последних двух неделях. Гвен, сославшись на усталость, поднялась к себе. Шелли слушала дочь краем уха: ее сейчас больше занимал вопрос о том, как лучше преподнести Кэтрин информацию об отце, да и Алекс уже несколько раз подавал определенные знаки. Брат не вмешивался сам, более того, он поспешил оставить Шелли и Кэт наедине, сославшись на назначенное свидание.

После ухода Гордона, мать и дочь еще какое-то время продолжили разговаривать, вернее Кэт рассказывала о том, что она с Гвен и Крисом ездила на выходных домой в Лозанну. Закончив, Кэтти замолчала. Ангел умом понимала, что разговора о Конноре уже избежать нельзя – встреча назначена, назад пути нет, - но и начать говорить прямо сейчас почему-то так не смогла. «Может не портить сегодняшний вечер? Как там всегда говорил Клим: «Утро вечера мудренее»? Как показывает практика, это чаще всего так и есть. Ладно, все завтра», - приняв такое решение, Ангел посмотрела на дочь. Кэтти по-прежнему сидела прижавшись к ней и безуспешно пыталась подавить очередной зевок.

- Эй, лисенок, ты уже засыпаешь на ходу. Да и поздно уже…

- Ну, мамочка! Еще чуть-чуть, ну пожалуйста, - Кэт состроила умильно-просящую рожицу.

- Не дави на жалость, - Шелли с сожалением выпустила дочь из объятий и протянула ей руку, - подъем! В душ и спать! Немедленно!

- А сказку на ночь расскажешь? – девочка нехотя поднялась. - О новых приключениях и победах над мировым злом? Это же наш «ритуал», когда ты дома.

- Я подумаю над твоим предложением, пока ты умываешься, – Ангел постаралась, чтобы голос звучал серьезно, но не выдержала, рассмеялась и снова обняла дочь. – Как же я по тебе соскучилась!

- Я тоже! Значит, сказке быть? Я мигом! - Кэтрин умчалась в ванную. Все еще улыбаясь, Ангел зашла в комнату дочери. Сумка с вещами Кэт, наполовину распотрошенная, как собственно и часть вещей, валялись на диване – видимо Кэтти торопилась, когда доставала подарки. Зато на столе был практически идеальный порядок: книги и журналы сложены аккуратной стопкой, плеер, ноутбук и телефон уже находились строго на местах и подключены к источнику питания. Шелли только покачала головой: как в дочери могли сочетаться подобная любовь, даже педантизм к порядку на рабочем месте и порой полный раздрай и хаос там, где дело касалось одежды? Привычными движениями Ангел сложила вещи на диване стопкой, чтобы отнести в стирку, потом вытряхнула оставшееся из сумки. Из расстегнутого внутреннего кармана на пол спикировали какие-то листочки, женщина наклонилась, подняла и собиралась уже положить на стол, как ее взгляд зацепился за выделенный маркером на верхнем листке текст:

… май 1993: Коннор Эндрю Дойл принят на работу в Управление по научным изысканиям и разработкам на должность старшего следователя…

Ангел бегло просмотрела остальное: так и есть это копия «досье», которое она сама лично собирала на Коннора в течение всех этих лет. Оригинал хранился только в ее сейфе, там, дома в Лозанне… У нее на секунду перехватило дыхание: этого не может быть!

«Как это попало к Кэт?! Когда она успела? Стоп, она что-то вроде бы говорила про то, что ездила домой… Так вот оказывается зачем… Но как она вообще догадалась до этого?! Почему просто не спросила у меня?»

Ответом на все вопросы послужил гневный окрик дочери:

- Зачем ты полезла в мои вещи?! – Шелли медленно повернулась, продолжая держать в руках «досье» Дойла. – Мама, зачем?

– Не трогай!!! Отдай!!! – Кэтрин подбежала и выхватила бумаги из рук матери и прижала их к груди.

- Кэтти, где ты это взяла? – собственный голос показался Шелли каким-то чужим и глухим, но что удивительно - вопрос прозвучал спокойно. – А главное – зачем? Почему ты просто не спросила меня?

- Значит, я права? Коннор Дойл действительно мой настоящий папа? Так?! - в голосе дочери отчетливо зазвенели слезы.

- Да, он действительно твой отец, - отрицать правду было глупо. Шелли на секунду замолчала, подавляя все свои эмоции и чувства. – И чтобы это узнать, тебе необязательно было ехать домой и копаться в моих вещах. Надо было просто спросить, тем более что я собиралась все тебе рассказать и так.

- Собиралась рассказать? Когда?! Через год? Или через десять лет?! – у дочери явно начиналась истерика. Самая настоящая.

- Ты бы обо всем узнала завтра… Это правда, - спокойный тон давался нелегко, да и держать себя в руках становилось все труднее – полученные за день эмоциональные встряски давали о себе знать.

- Почему не сегодня? – Кэтрин это практически выкрикнула, смахивая слезы. - Почему ты мне сразу в лагере все не рассказала? Почему, мама?

- У меня были свои причины так поступить! Я не собираюсь сейчас перед тобой оправдываться! - Шелли тоже начала злиться. – Я тебе никогда не врала в конце концов!

- Но и не говорила ничего! Ты даже не сказала кто он и как его зовут! – Кэт уже не сдерживалась. - Я имею право знать правду!!!

С этим утверждением трудно было поспорить, тем более что это ничего и не решит. Так, надо убрать свои эмоции, поставить блок и успокоится самой, потом попробовать успокоить Кэт, а дальше уже по обстоятельствам вести разговор. Только вот сделать это куда как сложнее. Шелли посмотрела на дочь: Кэтрин уже плакала навзрыд, закрыв лицо руками. Действовать надо быстро: Ангел подошла к дочери и попыталась ее обнять:

- Кэтти, послушай меня, пожалуйста,..

- Я не маленькая, не надо меня жалеть! – Кэт увернулась и отскочила к стене, выставив вперед руки в защитном жесте. - Не трогай меня!

- Хорошо, не буду. Кэтти, давай ты постараешься успокоиться, и мы с тобой обо всем поговорим, - предприняла еще одну попытку Ангел, но дочь ее уже не слышала.

– Почему ты решила, что мне будет лучше без папы? Потому что у тебя его не было? – вот это был уже удар под дых, Шелли чувствовала, как с таким трудом выстроенный блок дает трещину. Она еле сдержалась, чтобы не закричать в ответ, но оказалось, что Кэтрин еще не закончила:

- Почему ты все всегда за всех решаешь? Откуда ты знаешь, как будет лучше? Ты всегда делаешь как лучше тебе! Ты никого не слушаешь!

- Хватит!!! А ну прекрати немедленно! – Ангел все же сорвалась на крик, но тут же осеклась, увидев взгляд дочери.

- А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? – Кэт смотрела на мать практически с ненавистью. – Уходи!!! Я не хочу тебя больше видеть!!!

- Что случилось? Что за?.. - Гвен осеклась, остановившись на пороге и недоуменно переводя взгляд с белой, как мел, Шелли, на рыдающую Кэтрин и наоборот. - Что тут происходит? Энжи? Кэт?

Ответа не последовало. Гвен быстро оценила обстановку и приняла решение.

- Я думаю, тебе лучше выйти, а я ее успокою, - женщина мягко подтолкнула Ангела к выходу и прикрыла дверь.

Щелчок закрывшейся двери, по всей видимости, стал последней каплей, сломал какой-то стержень внутри женщины: мир вокруг завращался с бешеной скоростью, виски сдавило железным обручем, а ноги попросту отказывали ее держать. Шелли по стеночке «съехала» вниз, подтянула колени к груди и сжалась в комок.

Сколько она так просидела, Ангел не знала. В голове было пусто. Кто-то тряс ее за плечо. Перед глазами появилось обеспокоенное лицо Гвен, и как сквозь вату донесся ее голос:

- Энжи, приди в себя! Что у вас стряслось с Кэтрин?

Имя дочери подействовало как ушат холодной воды.

- Что с ней? – голос казался каким-то чужим.

- Все в порядке, не беспокойся. Она уснула, - Гвен с тревогой заглянула девушке в глаза, в таком состоянии последний раз Шелли была года три назад. – Вставай, пошли вниз, я сделаю тебе чай.

Оказавшись на кухне в компании Гвен с кружкой горячего чая в руках, Ангел потихоньку стала приходить в себя. Собравшись с мыслями, девушка начала свой рассказ. Гвен слушала молча, не перебивала, не выспрашивала подробности, не стала давать советов, а просто обняла, выразив свою молчаливую поддержку.

- Ты же знаешь, Кэт не со зла это все говорила. Она тебя очень любит и на самом деле так не думает, - Гвен вздохнула. - А тебе надо сейчас просто отдохнуть. Завтра будет новый день, он расставит все по местам. Все образуется, вот увидишь.

- Спасибо, Гвен. Надеюсь, ты права, - Ангел постаралась улыбнуться. - Иди, ложись, ты совсем с этими перелетами вымоталась, а тут еще и мы тебе переживаний добавили. Я тоже скоро лягу.

Поднимаясь через полчаса наверх к себе, Шелли остановилась у двери комнаты Кэт, потом все же вошла внутрь. Дочка спала, свернувшись калачиком. Ангел осторожно провела рукой по волосам, потом наклонилась, легонько коснулась лба Кэт и прошептала:

- Я тебя люблю, малыш.

Реакция Кэт удивила: девочка поморщилась и сквозь сон пробормотала:

- Уходи…

Шелли как будто ударили током.

«За что?» - мелькнула мысль. Из глубины души стали подниматься злость, обида, горечь, разочарование. Они рвались наружу, требовали выхода. Через минуту хлопнула входная дверь и серебристая BMW сорвалась с места…